.jpg)
В сегодняшнем евангельском чтении вспоминается, как Господь наш Иисус Христос незадолго перед Своими страданиями возлежал за трапезой «в Вифании, в доме Симона прокаженного» (Мф. 26, 6). В древности за трапезой не сидели, а лежали: ложа были расположены вокруг стола, изголовьями к нему, человек полулежал на левом боку, левой рукой облокачивался на подушку, а правой ел. Именно так Спаситель возлежал в Вифании в доме Симона, который, как можно предположить, был одним из исцеленных Господом больных проказой. Эта болезнь и в наше время практически неизлечима, а тогда была совершенно неисцелима, и только чудесным образом человек мог быть избавлен от нее.
«Приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову» (Мф. 26, 7). Миро — это благоухающая жидкость, приготовляемая из елея и вкладываемых в него более двадцати видов благовонных трав. Оно варится чрезвычайно медленно, и благоухание от него очень стойкое. Церковь употребляет миро для Таинства Миропомазания, которое и получило от него свое название, и для его варения мы берем древние рецепты (правда, в Церковном Таинстве миро становится действенным не само по себе, но низводит благодать, будучи освященным особыми молитвами и священнодействиями). И вот женщина взяла это благовоние, приступила к Спасителю и начала возливать Ему на голову.
«Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим» (Мф. 26, 8–9). Наученные Господом милосердию, апостолы не желали никакой роскоши, избегали ее, поскольку видели, что Спаситель был прост в поведении, а также соблюдал простоту в одежде, в пище и вообще в быту. Хотя, казалось бы, как Царь — а они верили, что Господь является Царем, — Он должен был требовать Себе царских почестей от людей, особой одежды и пищи, но Господь вел Себя чрезвычайно просто, смиренно и был, как Сам Он о Себе сказал, для всех слугой и рабом (см. Мк. 10, 45; Лк. 22, 27). Привыкнув к этому, ученики подумали по-человечески: такая трата денег напрасна, это миро можно было бы продать, а деньги раздать нищим. Однако в данном случае их мысль была совершенно неуместной.
«Но Иисус, уразумев сие, сказал им...» (Мф. 26, 10). Почему сказано: «Уразумев сие»? Апостолы боялись сказать об этом Спасителю напрямую, поскольку уже многократно случалось, что они, пытаясь о чем-то рассуждать, бывали порицаемы Им. Поэтому и сейчас они говорили лишь между собой, однако Господь, как всеведущий Бог, все знал. «Уразумев сие, сказал им: чтό смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня» (Мф. 26, 10). То есть женщина совершила дело не напрасное, не пустое, но доброе, которое и нужно было исполнить.
Может быть, ученики не понимали, о чем идет речь, или видели в словах Господа некую притчу, поэтому далее Он объясняет им: «Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете» (Мф. 26, 11). В тот момент и этого объяснения они также по-настоящему не постигли, но впоследствии, когда пришло время, вспомнили слова Спасителя и поняли их пророческое значение. «Возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению» (Мф. 26, 12). Этим Господь Иисус Христос предсказал, что Его погребение будет настолько спешным, что Его тело не успеют помазать миром, как полагается по обычаям, и поэтому Он нуждается в помазании заранее, прежде смерти. Так и нам, братья и сестры, память смертная необходима не тогда, когда смерть уже придет. Нет, мы заранее должны себя готовить к этому неминуемому страшному событию, жить, имея его перед глазами. Нам необходимо себя очистить, сделать достойными милости Божией, как бы помазать себя духовным драгоценным миром и быть готовыми к переходу в вечную жизнь.
«Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала» (Мф. 26, 13). И действительно, братья и сестры, мы видим, что всюду во всем мире с того времени, как это событие произошло, о помазавшей Господа миром женщине говорится как о совершившей нечто похвальное. Всем нам она ставится как пример того, что нужно думать не только о вещах житейских и что добро состоит не в одной лишь помощи людям делами милосердия: накормить кого-то, дать одежду и т. п. Добрым делом, и в не меньшей степени, является также возжигание лампад, светильников, свечей в храме, курение фимиама, постройка благолепных храмовых сооружений и украшение их драгоценной утварью, иконами, священническими ризами, достойными великих Таинств Церкви.
Однако женщине, возливавшей на главу Господа миро, уподобляются не только те, которые украшают храмы Божии, но и те, которые внешнему служению предпочитают молитву. В нашей жизни часто бывает, что, когда мы становимся на молитву, диавол внушает нам следующую мысль: «Зачем ты напрасно тратишь время на такое долгое правило? Лучше б ты пошел и сделал то или другое дело, полезное для тебя, для твоих близких, для нуждающихся». И мы, подобно неразумным (в то время) ученикам Спасителя, пытаемся удержать свою душу от того, к чему она стремится, что, собственно, является смыслом ее существования, — от общения с Богом.
Мы препятствуем этому под предлогом помощи ближним и исполнения необходимых дел. Молитва, в нашем понимании, — это нечто эфемерное, малозначащее, потому что плодов ее никто не видит, никаких изменений от нее как будто бы не происходит, тогда как от совершенных нами внешних добрых дел польза, по нашему мнению, очевидна. Однако Спаситель заповедует нам подражать этой женщине. Она для нас пример того, что духовное общение с Господом Иисусом Христом нужно предпочитать телесным занятиям. Ради этого до сих пор по всему миру проповедуется о том, что она сделала.
«Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников» (Мф. 26, 14–15). В Евангелии не говорится прямо, но можно догадаться, что Иуда Искариотский, одержимый страстью сребролюбия, весьма вознегодовал на слова Спасителя о том, что не нужно продавать миро, поскольку это помазание есть приготовление Его к погребению. Вознегодовал он по той причине, что надеялся эти деньги украсть. Из Евангелия от Иоанна нам известно, что Иуда был казнохранителем, носил пожертвования, предназначенные на пропитание Господу и Его ученикам, и из этих денег крал (см. Ин. 12, 6). Так, за несколько дней до этого помазания, когда Мария, сестра Лазаря, также подошла к Господу и помазала Его ноги нардовым миром, Иуда, жалея об упущенной возможности обогатиться, стал упрекать ее. Но тогда Спаситель в ответ похвалил поступок Марии. И сейчас во второй раз Иуда сам уже не посмел что-либо возразить; это сделали ученики, искренне убежденные в том, что нищим нужно помогать. В отличие от них Иуда лишь притворялся милосердным, а на самом деле стремился единственно к обогащению. Увидев, что Учитель так «понапрасну» тратит деньги, Иуда понял, что с Господом он не сможет стать тем, кем хочет, зря проводит время рядом с Ним. Тогда он решил обогатиться за счет предательства и пошел к первосвященникам, чтобы за деньги предать Учителя.
Так предательски поступает и с нами наш собственный ум, когда заставляет нас вместо благ духовных искать житейских. Когда мы, как нам кажется, не получаем того, о чем молимся, — а просим мы, к сожалению, по большей части не духовных благ, а телесных, которые Господь нам не дает потому, что они нам не нужны, не полезны и даже вредны для спасения, — тогда мы, думая, что молитва не приносит пользы, хотим из житейских занятий извлечь то, чего не получаем от Бога. Но не будем в этом уподобляться Иуде, этому несчастному человеку, а, наоборот, постараемся стать подобными женщине, помазавшей Спасителя.
«И сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников; и с того времени он искал удобного случая предать Его» (Мф. 26, 15–16). Нам кажется странным: как Иуда мог предать Сына Божия и Бога за тридцать сребренников? Некоторые толкователи спорят о том, какой была эта сумма — более или менее значительной? Но это не имеет никакого значения: пусть она оказалась бы и большой, однако перед величием Сына Божия любое богатство ничтожно. Мы удивляемся: как же Иуда за деньги продал своего Учителя? Но когда человек ослеплен страстью, он не понимает того, что делает, его цель — удовлетворить эту страсть, а о том, как ужасен и велик его грех, он не думает.
«И с того времени он искал удобного случая предать Его». Другие евангелисты говорят, что первосвященники, услышав слова Иуды, возрадовались (см. Мк. 14, 11; Лк. 22, 5). Как страшна их радость! Значит, не всегда это чувство бывает хорошим. Иногда и дружба становится проклятой. Как страшна радость первосвященников, узнавших о том, что им хотят предать Спасителя, так страшна и дружба между Иродом и Пилатом, которые сдружились именно в тот день, когда осудили Господа Иисуса Христа. Поэтому такие человеческие чувства, как дружба, радость и им подобные, становятся добрыми лишь тогда, когда соединяют нас с Богом, а не тогда, когда делают нас Его врагами. Итак, братья и сестры, будем же бодрствовать над собой, чтобы, вспоминая женщину, помазавшую Господа миром, всегда разумно предпочитать духовное служение Богу служению телесному.
Схиархимандрит Авраам (Рейдман)
Александро-Невский Ново-Тихвинский женский монастырь г. Екатеринбурга
.